Февральское революционное волнение в 1914 году было вроде бы даже обширней, чем в 1917-м, но к маю уже власти всё причесали, причем без радикальных мер и масштабного кровопролития, косметическая хирургия вышла, без военно-полевых судов. На зачищенной от политических активистов политической сцене проступила общественность демократическая, Из дневников Михаила Пришвина, август 1914 года:
"Август. Приехал Шестов и подтвердил все мои соображения и предчувствия: немцы уверены, что мы причиною войны, русские совершенно так же, как мы: немцы. И о «зверствах», что никаких особенных зверств нет, просто тяжелое путешествие в военное время.
В пастушечье время, когда жили по солнцу, по месяцу, по звездам, до того эти неизменные в своем беге светила обживали человека, что солнце, звезды, месяц были ему как родные и чувство он к ним имел личное, такое далекое от нас чувство, из которого рождались слова: «Солнце, остановись».
Теперь то же происходит и с государствами: появилась какая-то ненавистная Германия, лично близкая, «родная по крови» Сербия, «Англичанка помогает», дружественная Франция – знаки мировых человеческих отношений, неподвластных человеку, как течения небесных светил, им приписываются сознательные человеческие действия, они... повальное безумие охватывает людей, и вот они начинают петь: «Немцы, немцы больше всех!» Хоровод вокруг нечеловеческого светила поет с кружкой пива и сигарой в зубах: немцы, немцы больше всех! В хороводе люди получают новое крещение и становятся государственными людьми, т. е. существами безличными (1 нрзб.) к общему ходу бездумных светил".
